Армия, описанная Ливием и Полибием, до
сих пор оставалась ополчением, где каждый
воин сам обеспечивал себя снаряжением, по-
этому полного единообразия в доспехах и
оружии достичь было невозможно. Щит
(скутум), возможно, имел кельтское про-
исхождение. Он изготавливался из несколь-
ких слоев дерева, покрывался холстом, а за-
тем кожей, по верхнему и нижнему краю он
был окован железом. Его держали за ручку,
расположенную за умбоном, поэтому он не
стеснял движений и был более удобным, чем
гоплон, позволяя бросать дротик и действо-
вать мечом, при наступлении им можно было
наносить удар, как умбоном, так и краем щи-
та. Полибий отмечает, что все легионеры но-
сили кирасы, кроме наиболее состоятельных,
носивших кольчугу. На монументе, воздвиг-
нутом в честь победы Эмилия Павла при
Пидне, изображены римские пехотинцы в
мускульных кирасах. Были распространены
три вида шлемов: этрусско-коринфский или
итало-коринфский представлял собой брон-
зовую шляпу, напоминавшую миниатюрный
коринфский шлем; еще одним греческим ти-
пом, распространенным в Италии, был атти-
ческий.
Самым типичным «римским» шлемом
был монтефортино, который, как и ску-
тум, был позаимствован у кельтов. Он полу-
чил свое имя по названию могильника в Ан-
коне, где было найдено значительное число
таких шлемов. В своем самом простом виде
монтефортино представлял собой бронзовый
котелок с коротким горизонтальным козырь-
ком, закрывающим заднюю часть шеи, с ши-
рокими нащечниками, которые закрывали
уши и выступали до линии рта. Среди латин-
ских племен было принято носить один наго-
ленник на левой, или толчковой ноге, хотя
наголенники, похоже, вышли из употребле-
ния к концу Второй Пунической войны.
Римляне придавали огромное значение
искусству боя на мечах. Это их пристрастие
носит гомерический оттенок и, вероятно, от-
ражает их традиционный племенной подход к
войне и их национальный характер, склон-
ный к большему индивидуализму, чем у гре-
ков. С древнейших времен в Риме существо-
вал культ поединка. Согласно Ливию, в
670 г. до н.э. спор между римлянами и этру-
сками был разрешен битвой выставленных с
каждой стороны шести героев, а эпохальный
эпизод с Горацием Коклесом и двумя его то -
варищами, защищавшими мост через Тибр от
всей этрусской армии, датируется 508 г. до
н.э., за 100 лет до того, как Рим впервые ус-
лышал об «Илиаде».
От допотопных римских фаланг сохрани-
лась лишь третья шеренга легиона, триарии:
10 центурий опытных воинов-ветеранов,
вооруженных копьем (гастой), которые иг-
рали роль арьергарда; «дело дошло до триа-
риев» — расхожее латинское выражение для
обозначения сложной ситуации. Ко времени
Полибия рорарии и акцензии исчезли, а
корпус триариев был увеличен; возможно,
это связано с практически непрекращающи-
мися войнами III и II вв. до н.э., преумно-
жившими число ветеранов, достигших ранга
триариев.
Республиканская римская армия прошла
еще через две стадии реформ. Сципион Аф-
риканский превратил триариев и принци-
пов в подвижный резерв, использовав их при
окружении карфагенской армии на Великих
Равнинах и для увеличения протяженности
римского фронта в битве с карфагенянами
при Заме. С конца III до начала I вв. до н.э.
возросло число когорт, построения, вклю-
чавшего по одному манипулу гастатов,
принципов и триариев; с конца II в. до н.э.
именно когорта, а не легион, стала основной
тактической единицей римской армии.
Рост тактической мобильности легиона
говорит о том, что кроме индивидуального
умения обращаться с оружием солдаты
должны были обучаться действовать группа-
ми, отдельными подразделениями, возмож-
но, даже всем легионом. Рассеянное постро-
ение манипул требовало передачи команд, и
римляне разработали сложную систему
«офицеров» и «других чинов». Полибий пи-
шет, что каждым манипулом командовал
старший центурион, которого выбирали сол-
даты. Над ними стояли трибуны, выборные
гражданские магистраты, в обязанности ко-
торых входила и военная служба; каждым ле-
гионом командовали совместно шесть трибу-
нов. Они подчинялись консулу, одному из
двух главных магистратов Рима, который ко-
мандовал армией. Типичная римская армия
времен Македонских или Пунических войн
состояла из двух или четырех легионов, фор-
мирующих центр, с алами (крыльями) из
римских данников, вооруженных и органи-
зованных по образцу легиона, на каждом
фланге. Легионеры составляли большую
часть этих армий, около 20—30 тысяч пехо-
тинцев из общего числа в 40 тысяч при Гера-
клее, 20 тысяч из 40 тысяч при Аускулуме,
18 тысяч из 26 тысяч при Киноскефалах и
10 тысяч из 37 тысяч при Пидне.
Обычной римской «тактикой» — по край-
ней мере до поражений в битвах с Ганниба-
лом — был удар, направленный прямо в
центр построения противника. Римляне рас-
считывали, что прекрасная подготовка, аг-
рессия и храбрость их воинов будут решаю-
щими факторами — тем более что какого-ли-
бо вмешательства трибунов ожидать не при-
ходилось: они были слишком заняты, сража-
ясь в переднем ряду или даже вступая в по-
единки с воинами противника, и поэтому не
могли повлиять на ход событий. Бурное на-
ступление и рукопашная схватка на мечах на-
поминают обычную тактику галлов, которая,
вероятно, также оказала влияние на римлян,
но римляне отличались от галлов тем, что ин-
тенсивно тренировали свои войска, были
лучше организованы и обучены взаимодейст-
вовать, благодаря чему легион по гибкости и
быстроте реакции намного превосходил лю-
бую другую армию того времени.
Преобразованиям, описанным выше, со-
ответствовали и изменения в стиле командо-
вания, которое все более отличалось от того
героического лидерства, когда полководцы
сами сражались в первых рядах. Ливии сооб-
щает, что уже в 340 г. до н.э. консул Мани-
лий Торкват приговорил к смерти своего
собственного сына, начальника конницы, за
то, что он, вопреки приказу, принял вызов
на поединок. С этого времени исчезают вож-
ди, утверждавшие свое мужское начало по-
средством участия в поединках, героических
атак в первых рядах или дерзких маневров.
Полибий описывает идеального центуриона
следующим образом: «От них требовали не
столько того, чтобы они были людьми, спо-
собными повести в атаку и завязать сраже-
ние, сколько умения удерживать позиции
под напором противника и готовности уме-
реть на своем посту» (VI.24). Было бы тру-
дно управлять манипулами или когортами,
если бы позади них не стояло несколько ко -
мандиров, наблюдавших за сражением и
корректировавших их действия в зависимо-
сти от ситуации.