Эффективность македонской фаланги дости-
галась слаженностью ее действий: если в ходе
сражения ее единство нарушалось, она утра-
чивала все свои преимущества. Этим объяс-
няется приверженность эллинистических
полководцев к ровной открытой местности,
их возвращение к одним и тем же местам, та-
ким, как Киноскефалы, Магнезия и Коронея.
Нигде эта слабость фаланги не была выра-
жена столь ярко, как в сражении при Пидне
на севере Греции в 168г. до н.э., где встрети-
лись армии македонского царя Персея и
римского консула Луция Эмилия Павла.
Битва при Пидне завершила противостояние
между Римом, с одной стороны, и Македо-
нией и другими царствами преемников Алек-
сандра, с другой, возникшее почти сразу пос-
ле победы Рима во Второй Пунической вой-
не. В 197 г. до н.э. римская армия нанесла
поражение македонянам при Киноскефалах.
Римские слоны прорвали левый фланг маке-
донян, а один из трибунов перебросил 20 ма-
нипул с этого фланга и повел их в атаку с хол -
ма в тыл македонской фаланги, которая до
этого теснила левый фланг римлян. Эта вой-
на началась в 171 г. до н.э., а когда Эмилий
Павел был избран консулом, сенат поручил
ему завершить ее.
Его отец был убит при Каннах, сам Павел
был зятем Сципиона Африканского, разбив-
шего Ганнибала при Заме в 202 г. до н.э. В
возрасте 20 лет он уже одержал две победы
над кельтиберами; когда его впервые избрали
консулом в182г. до н.э., он провел удачную
кампанию против кельтских лигурийцев на
северо-западе Италии. Павлу было около 60
лет, когда ему предложили еще раз выдвинуть
свою кандидатуру на должность консула,
специально чтобы участвовать в войне с Пер-
сеем, который уже нанес римлянам несколь-
ко поражений. В это время Персей располо-
жился лагерем в удобном, укрепленном мес-
те около горы Олимп, с которого римляне
никак не могли его выбить.
Существует два описания этой битвы.
Первый — «Жизнеописание Эмилия Пав-
ла» Плутарха; второй — «Римская история
от основания города» Тита Ливия. Мы мало
что знаем о Ливии, который, вероятно, был
профессиональным писателем и создавал
свою «Историю» между 30 г. до н.э. и 17 г.
н.э. К свидетельствам Ливия следует отно-
ситься с осторожностью: он верил в героиче-
ский путь Рима, неуклонно продвигавшегося
к величию, уготованному ему судьбой, и его
повествование насквозь пропитано этим соз-
нанием. Та часть его сочинения, где описы-
вается битва при Пидне, не сохранилась, но
множество относящихся к ней сведений мож-
но найти в труде самого известного историка
того времени Полибия. Полибий интересо-
вался не только военными делами, после сра-
жения при Пидне он провел много лет в семье
Эмилия Павла в качестве греческого залож-
ника. Сопровождая сына Павла, Сципиона
Эмилиана, во время Третьей Пунической
войны, он присутствовал при разрушении
Карфагена в 146 г. до н.э.
Расположившись напротив позиций Пер-
сея, Павел отправил отряд экстраордина-
риев, кавалерии и легкой пехоты из числа
италийских союзников Рима, чтобы перере-
зать линии снабжения противника. Персей
отступил к Пидне, решив дать битву в этом
месте, поскольку, как пишет Плутарх, «место
было ровным, что необходимо для фаланги,
которая нуждается в твердой опоре и гладкой
поверхности» (Плутарх, Эмилий Павел,
XVI), к тому же местность была окружена
холмами, что давало возможность его стрел-
кам и легкой пехоте изматывать наступаю-
щих римлян.
Павел последовал за ним и устроил привал
на ночь, обдумывая план наступления. У не-
го было два римских легиона, два легиона
италийских союзников и нумидийская кава-
лерия, всего около 37 000 человек и 34 бое-
вых слона. Фаланга Персея насчитывала
21 000 человек, кроме того, у него было
17 000 другой пехоты и 4000 кавалерии. На
следующее утро произошла стычка между пе-
лигнийскими союзниками римлян и фракий-
скими пельтастами, когда они набирали воду
из ручья, протекавшего между армиями, и
тогда Персей повел в бой все свое войско.
Павел в ответ также развернул свои силы и
направил боевых слонов против левого флан-
га македонян, который вскоре пришел в рас-
стройство. Но в центре, где римские легионе-
ры столкнулись с фалангой македонских хал -
каспидов (Бронзовые Щиты), римляне ока-
зались в тяжелом положении. Плутарх пи-
шет, что сам Павел опасался за исход этого
столкновения:
«Эмилий направился туда и увидел, что
македонские батальоны уже вонзили нако-
нечники своих длинных копий (сарисс) в
щиты римлян, которые поэтому не могли до-
стать их своими мечами. А затем он увидел,
что прочие македоняне сняли с плеча щиты и
выставили их перед собой, и, опустив длин-
ные копья на один уровень, уперлись в щиты
его воинов. Когда он увидел мощь этих сомк-
нутых щитов, удивление и страх овладели им»
(Плутарх, Эмилий Павел, XIX).
Когда легион сталкивался с фалангой на
ровной местности, то, по словам Полибия, на
этом пространстве каждому римлянину при-
ходилось противостоять 10 пикам, имея один
лишь меч, поскольку пилум уже был брошен.
Если бы легион сражался на манер фаланги,
он неизбежно потерпел бы поражение, как
это случилось с пелигнианами, вооруженны-
ми как легионеры, на фланге Павла:
«Римляне, когда они атаковали македон-
скую фалангу, не могли пробиться. Посколь-
ку римляне пытались отбить длинные копья
противника своими мечами, оттолкнуть их
щитами или вырвать, хватаясь за них руками,
в то время как македоняне, держа их двумя
руками, неуклонно наступали, пронзая все,
что им противостояло, и доспехи, и все ос-
тальное, так как ни щиты, ни кирасы не мог-
ли противостоять их длинным копьям. Они
отбросили назад пелигниан, которые безрас-
судно, с животной яростью встречали их уда-
ры, идя на верную смерть. Когда первый ряд
был изрублен подобным образом, задние бы-
ли оттеснены назад; даже когда их уже никто
не преследовал, они все равно отступали...
так что даже Эмилий, по словам Посейдония,
когда увидел это, разорвал на себе одежду.
Поскольку эта часть армии отступала, а ос-
тальные римляне пытались увернуться от фа-
ланги, которая не давала им приблизиться,
выставляя навстречу им плотную изгородь из
длинных копий, фаланга со всех сторон оста-
валась неуязвимой» (Плутарх, Эмилий Па-
вел, XX).
Вероятно, передняя линия фаланги стала
неровной, так как отдельные римские отряды
либо сопротивлялись, либо отступали. Как
только они оттеснили римлян назад, они по-
пали на пересеченную местность, где их строй
был нарушен. Более гибкое построение ма-
нипул в этих условиях дало им преимущество.
Плутарх пишет, что римляне сражались здесь
под началом одного из младших командиров:
«Местность была неровной, а линия
фронта такой длинной, что стало невозмож-
ным плотно сомкнуть щиты по всей линии.
Эмилий заметил, что в фаланге появилось
много брешей и промежутков, что естествен-
но при такой большой армии, воины которой
действуют неравномерно; некоторые встре-
чали сопротивление, другие продвигались
вперед. Он быстро принял решение, разделив
свои когорты и приказав им устремиться в
бреши и пустые промежутки в линии врага и
перейти к рукопашной схватке, ведя уже не
один общий бой против всей армии, но мно-
жество отдельных сражений. Такие приказы
отдал Эмилий своим офицерам, а те передали
их солдатам, и как только они проникли в ря-
ды противника и разделили их, они атаковали
некоторых из них во фланг, где их доспехи не
защищали, и перебили других, напав на них с
тыла» (Плутарх, Эмилий Павел, XX).
Ливии подтверждает это:
«Самой очевидной причиной победы бы-
ло то, что сражение распалось на множество
отдельных стычек... мощь фаланги непреодо-
лима, когда она тесно сомкнута и выставляет
свои копья; но если ее атаковать с разных
сторон, вы заставите солдат поворачивать
копья; трудно управляемые из - за их длины и
веса, они начнут застревать в беспорядочной
массе, а затем малейшее смятение на флангах
или в тылу приведет фалангу в замешательст-
во, и все построение будет разрушено. Имен-
но это и произошло в данном сражении, ко-
гда фаланге пришлось столкнуться с римля-
нами, которые наступали небольшими груп-
пами, прорвав македонскую линию во мно-
гих местах. Римляне проникали в их ряды
всюду, где возникала какая либо брешь»
(Ливии, XLIV.42).
Стоило фаланге нарушить строй, как у от-
дельного римского гастата или принципа
появилось неоспоримое преимущество перед
отдельным фалангистом. Он был обучен сра-
жаться в более слабом, гибком построении и с
шадиусом — более коротким и удобным ору-
жием, чем сарисса. Плутарх отмечает, что
фалангисты бросали сариссу, защищаясь
против хорошо тренированных фехтоваль-
щиков только при помощи кинжалов и не-
большого плетеного щита. Фаланга была рас-
членена, и кроме 3000 человек из элитных
войск, которые стояли до последнего и почти
все были убиты, остальные побросали копья и
бежали, причем римляне стольких убили во
время преследования, что в реке Левк вблизи
поля боя вода оставалась красной от крови
еще день спустя. Плутарх оценивает потери
македонян в 25 000 убитых, арийские поте-
ри—в 80—100 человек.
Царство Филиппа и Александра было
уничтожено за одно утро. Самым важным
фактором победы римлян была организация
римских легионов в сочетании с боевой под-
готовкой, которые позволяли мгновенно реа
гировать на приказы и использовать меняю-
щуюся ситуацию. К этому стоит добавить и
систему командования, которое не навязы-
вало контроль из центра и терпимо относи-
лось к инициативе, и потому было меньше
отягощено проблемами, связанными с хара-
ктером местности или действиями противни -
ка, что позволяло командующим на всех
уровнях использовать возможности для на-
ступательных действий. Это отлично согласо-
вывалось с характером и вооружением от-
дельного легионера, который, в отличие от
фалангиста, был способен хорошо сражаться
в небольших отрядах или даже в одиночку,
если того требовала ситуация.